Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. - Страница 65

– Еще что-то случилось, – спросила княжна, заметив среди людей одетого человека, видимо, только недавно вошедшего с улицы. Человек выглядел усталым и лицо имел сильно красное то ли от морозного ветра, то ли от возбуждения.

– Варяги сожгли Славен… – сообщил Военег. – Теперь наши дома здесь.

– И княжеский терем… – начала было Велибора узнавать подробности.

– Все подчистую сожгли…

Мир в сумрачной, плохо освещенной комнате начал вдруг резко темнеть, а ступенька под ногами княжны куда-то в сторону поехала, не вперед или назад, а вообще прочь от лестницы. И она опять потеряла сознание.

* * *

До этого воевода Военег обсуждал с другими воеводами и сотниками, как они будут везти тела Буривоя и сына его Вадимира в Славен, чтобы там принародно и торжественно, как князю с княжичем и подобает, положить их в погребальные костры на Перуновой горке близ Славена, где всегда князей богам отдают, а потом устроить общегородскую тризну. И даже кто-то начал готовить речь, которую следовало загодя прочитать перед людьми в Славене гонцу из Карелы. Но теперь и надобность в этой поездке отпала, и даже сообщать печальную новость было уже, по сути дела, некому. Что стало с княжеской семьей, со всеми обитателями большого княжеского подворья, было неизвестно. Однако гонца все же отправить было необходимо. По дороге он заглянет в Славен с сообщением. Вернее, в то, что от города осталось. Как опытный водитель полков, воевода Военег хорошо знал, что не бывает так, чтобы город после взятия и сожжения перестал существовать. Слышал воевода, что так бывает после нашествий диких народов – хозар, урман или свеев, но и тогда кто-то все же спасался. А тут соседи варяги-русы… Многие их них со словенами имеют даже семейные связи. И слишком много в городе людей, чтобы всех их уничтожить. Да и сами варяги-русы не лютые звери, приходящие или приплывающие издалека, и не будут уничтожать словен под корень. Воев, кто будет отчаянно драться, конечно, побьют. Да и то не всех. Многие просто отступят за город, и там их не тронут. Не тронут, наверное, и купеческие торговые кварталы, потому что там четверть лавок принадлежит русам. Более того, варяги, возможно, через какой-то непродолжительный срок, даже помогут словенам восстановить свою столицу, и поднять сначала новые стены, а потом и новый город. И новое княжеское подворье построят. Для князя Гостомысла, который теперь, вернувшись из дальнего похода, будет городом править. Вот к нему, чтобы поторопить с возвращением, и намеревался отправить гонца Военег.

Пока отсутствует Гостомысл, словенами кто-то должен править. Воевода Славена Первонег, как сообщил гонец, убит при захвате ворот. Посадник Славена Лебедян сгорел в огне, защищая с копьем в руках свой городской дом и свое имущество. Вести эти печальные, но кто-то должен взять на себя право распоряжаться, потому что в такие тяжелые времена твердая рука словенам необходима.

И воевода Военег, как-то все само собой так получилось, начал распоряжаться, отдавая приказы, в том числе, и ровне себе по значимости, таким, как воевода Бровка. И никто не воспротивился. Военег был воспитателем Вадимира. И ему, конечно, было бы легче, если княжеский стол унаследовал Вадимир. Хотя, как человек немолодой и опытный в житейских делах, Военег понимал, что и самому Вадимиру, и всем другим словенам, возможно, придется тогда бороться с тем, кто пожелает захватить действительную власть. Вернее, с той, что пожелает это сделать. Велибора, став княгиней, несомненно попыталась бы править сама или вместе с мужем или вообще без него. И тогда плохо пришлось бы всему городу, потому что Велибора обязательно притащила бы в княжеский терем кучу хозар, которые тоже влезли бы в городскую власть. А хозарские торговые люди попытались бы вытеснить словен. Это принесло бы много перемен и вообще новых, не свойственных словенам порядков. Ведь у хозар основной промысел – это торговля людьми, перепродажа рабов из славянских и иных земель в Византию и в Хорезмию. А словене, хотя и покупали рабов, хотя и продавали их, и в домах своих держали, все же никогда не занимались работорговлей, как промыслом. Не пытались за счет этого обогатиться. И даже осуждали хозар и других, кто этим занимался. Это было бы сложностью правления князя Вадимира, если бы княжич сел за стол своего отца. С Гостомыслом будет проще. Хотя Гостомысл, возможно, отодвинет от себя воспитателя своего брата, и возвысит собственного воспитателя сотника Бобрыню. Скорее всего, сделает Бобрыню даже воеводой, хотя тот никогда не был даже тысяцким. Слов нет, Бобрыня вой хороший и опытный. Но полки в большую сечу никогда не водил. Но доверием княжича он пользуется полным, и сам ему верен.

Но Военег не ревновал к возможному и даже вероятному возвышению сотника Бобрыни. Это было бы естественно, потому что любой князь, любой правитель, бывает вынужден опираться не всегда на тех, кто что-то умеет и что-то значит, а на тех, кто ему ближе, кто помогает ему, и кому правитель может доверять. Так всегда бывает испокон веков. И сейчас, отдавая распоряжения, Военег понимал, что командовать он будет только временно, но это не значило, что он собирался относиться к делам без ответственности. И не значило, что он хочет моментом воспользоваться, и что-то для своего блага сделать. Воевода знал одно благо – военные победы, и они для него были важнее всего.

В первую очередь требовалось без шума и без лишних ушей допросить гонца, чтобы понять ситуацию, которая сложилась в Славене. И Военег позвал с собой воеводу Бровку и двух старых опытных сотников, пользующихся почетом и уважением, и ушел в княжескую горницу, куда тут же позвали и гонца, но запретили входить дворовым людям, которых за дверью горницы собралось множество.