Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. - Страница 99

Карл был, кажется, приятно и сильно удивлен.

– Да, ваше величество.

– Скажи мне, князь, как ты умудряешься, находясь от меня за много миль, угадывать мои отдаленные желания? – голос короля показывал его восторг. – Или ты держишь в моей ставке своих шпионов?

Годослав с улыбкой пожал широкими плечами. Говорить про совет видящего отрока Власко князь не стал.

– Это получилось нечаянно, ваше королевское величество. А что касается шпионов, то я приехал, в том числе, чтобы поговорить и об этом.

– О своих шпионах? – переспросил король.

– Нет, ваше величество. Не о моих, но о тех, что преследуют меня, и совершают убийства в моем доме. И все это, прикрываясь вашим именем, ваше королевское величество.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, князь, но не будем говорить о важных делах здесь. Пойдем в палатку. Там разговаривать удобнее, – король собрал в руку все три собачьих поводка, и двинулся в палатку вместе с волкодавами…

Майордом дю Ратье стоял рядом, и слышал весь разговор. Но в палатку за королем и князем войти не поторопился, и только полог поднял, запуская внутрь хозяина, его гостя, и собак.

– Заходи, дю Ратье, заходи, – позвал король своего майордома. – Нам нужно разобраться в ситуации, о которой хочет рассказать князь Годослав. Мне может потребоваться совет.

В палатке уже находились личный хронограф Карла и его секретарь юный Эйнхард и аббат Алкуин, «самый ученый человек в мире не только среди саксов», как называл его сам король Карл. Алкуин встал при появлении короля и князя, и протянул Годославу руку для рукопожатия, а не для поцелуя, как делают обычно все священники, в том числе и аббат Феофан в Рароге. Уважая известного носителя знаний во многих областях науки, Годослав с удовольствием пожал Алкуину руку.

– Садись княже, – предложил Карл, впервые называя Годослава на славянский манер «княже», а не «князь» или «принц», как говорил всегда раньше. Видимо, так король франков желал подчеркнуть свое благорасположение, довольный сделанным Годославом подарком.

Сам Карл устроился в обитом бархатом походном кресле на невысоком подиуме, и не выпустил из руки собачьи поводки. Две собаки тут же уселись у его ног, а третий, самый крупный кобель, сел даже рядом с креслом так, чтобы Карл мог положить руку ему на голову, и чесать собаку за ухом. При этом создавалось впечатление, что волкодав размерами превосходил самого короля, хотя назвать Карла мелким никто бы не решился. Вообще складывалось впечатление, что умные ирландские волкодавы сразу признали в короле своего нового хозяина.

– Мы готовы выслушать тебя, Годослав, – сказал Карл.

Князь, только-только севший на невысокий табурет рядом с дю Ратье, встал, чтобы говорить. Он часто, даже в своем Дворце Сокола, предпочитал говорить стоя. Так князю было легче сосредоточиться, так он, имея высокий рост, привлекал больше внимания к своим словам.

– Ваше величество. Недавно ко мне в Рарог прискакал экстренный посол моего названного брата князя Бравлина Второго хорошо мне знакомый тысяцкий князь Куденя. Я по случаю его приезда даже не собирал свой боярский совет, принимая посла в узком кругу своих помощников. Это не было неуважением по отношению к Бравлину. Экстренный посол сам желал разговора в тесном кругу, без огласки…

– То есть, тайные переговоры… – король поставил точку над «i», желая более точных формулировок, к которым он привык, как прямолинейный монарх-воитель, каковым сам себя считал.

– Можно сказать, и так, – согласился Годослав. – О самом предмете переговоров я скажу позже, пока же я желаю пожаловаться на другое…

– Я внимательно слушаю.

– Когда мы вели разговор, послышался шум у двери. Мы вышли, и увидели смертельно раненого старика, моего глашатного. Но перед смертью глашатный Сташко, который служил еще и моему деду, и моему отцу, сообщил, что его ударил ножом человек, подслушивающий под моей дверью. Естественно, я приказал чинить розыск…

– Кто такой глашатный? – переспросил Карл. – У него есть какое-то соответствие среди моих чиновников?

– Это, ваше величество, – приподнялся со своего табурета аббат Алкуин, – грубо говоря, главный герольд княжества.

– Да, это важная должность, – задумчиво кивнул король. – Тем более, старый человек. И что дал розыск?

– Мы смогли узнать, кто этот человек. Аббат Феофан обманом устроил своего шпиона служить в дворцовой страже. Зовут его Тихорад. Но аббат куда-то отослал этого человека, и мы не успели перехватить его. Ваше величество, я думаю, что аббат Феофан мог бы отослать его в подконтрольные вам земли, надеясь, что Тихорад сможет спрятаться здесь. И я прошу вашего содействия в розыске и суде. Глашатный Сташко был добр ко мне с самого детства. И я искренно любил его. И хочу добиться отмщения.

– Я понял, князь. Думаю, что смогу помочь тебе восстановить справедливость. Но ты хотел рассказать нам о сути визита к тебе посла Бравлина. Что ты об этом скажешь?

– Вашему величеству, должно быть, известно, что когда-то с глубины веков существовал в этих землях бодрический союз, в который входили и бодричи, и вагры, и поморяне, и русы, которые первыми переселились далеко на восход, формально оставаясь при этом нашими подданными. Мы до сих пор поддерживаем с русами связь. Так же мы относимся и к ваграм, считая их бывшими своими подданными, младшей ветвью нашего племени. Помнит об этом и князь Бравлин. И, хотя между нашими племенами в последние десятилетия порой случались разногласия и даже возникали вооруженные конфликты, ловко раздуваемые данами, нашими ненадежными соседями с полуночной стороны, князь Бравлин прислал ко мне своего дальнего родственника князя Куденю с предложением снова войти в союз с моим княжеством. При этом Бравлин соглашался с ролью младшего князя, на что ему, наверное, было нелегко решиться. Исходил Бравлин при этом, как я понимаю, из простых соображений…