Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. - Страница 88

– Ах, да… Я и забыл, что ты теперь ему служишь!

– Я никогда не служил ему, и не служу никому, кроме моего короля, – твердо чеканя слова, ответил Оливье. – Просто я собирался ехать в вашу ставку, ваше величество, и Бравлин второй решил воспользоваться случаем, и попросил меня доставить вам лично в руки его письмо. Он даже сказал мне, что именно собирается написать. Я согласился стать его курьером. Князь выделил людей, чтобы меня сопроводили, и привезли ему ответ вашего величества, если вы соблаговолите ответить. Сотник Заруба должен будет получить ответ, и доставить своему князю.

– Однако, я посылал людей, чтобы они доставили мне самого князя, – строго сказал король.

– Я понимаю, о чем вы говорите, ваше величество. Но они не смогли выполнить ваше поручение. Ими командовал совершенно бездарный в воинском деле человек, который сначала послал их под стрелы славянских стрельцов, а потом сам бросил остатки своего полка, и сбежал с поля боя, – граф Оливье говорил спокойно и уверенно, и при его словах среди сопровождения короля, как ветер среди листвы, пробежал шепот. Король оглянулся, отыскивая глазами графа де Брюера, но тот спрятался за чужие спины, и не показывался.

– Мне рассказывали совсем другую историю… – сказал король.

– Это было на моих глазах, и я готов отвечать за свои слова, ваше величество.

– Сколько было воинов у Бравлина Второго? – спросил Карл.

– Я точно сказать не могу, но мне показалось, что на сотню или на две меньше, чем у графа де Брюера. Но ими командовал опытный полководец.

– Это ты говоришь про себя? А я раньше всегда считал тебя, Оливье, образцом скромности.

– Я никоим образом, ваше величество, не командовал славянами. У них и без меня было, кому командовать. Если вы помните, князь Бравлин и сам проявил себя, как отменный воин еще на турнире в Хаммабурге. И в сражениях, которые он давал нам, вы, ваше величество, сами имели возможность оценить его дар полководца.

– Но ты, Оливье, как мне сказали, поднял сегодня меч на франкских солдат.

– Только на одного солдата, ваше величество. На рассвете во время сражения я отрубил голову Третьену из Реймса. И не жалею об этом. Тогда же в сердцах, я, кажется, сказал, что мне теперь будет стыдно показаться на глаза моему королю, и потому я уеду скрывать свой позор к себе в имение. Наверное, именно эти слова заставили кого-то подумать, что я отправился в замок Ла Фер. Но я потом передумал. Меня обстоятельства заставили передумать.

– Что там произошло утром? – спросил Карл недовольно.

Граф Оливье стал рассказывать о том, как сначала уничтожил датский полк конунга Сигтрюгга, как утроил с помощью ложного гонца ловушку коннице вагров, заставив почти всю конницу выступить из Старгорода на границу с Данией, потом об утреннем сражении с этой самой конницей вагров, и о своем поединке с воеводой Веславом. Причем, совершенно ничего не приукрашивал, и честно признал, что Веслав оказался более искусным в воинском деле, нежели он.

– Вы, ваше величество, скорее всего, больше не увидели бы в живых своего преданного слугу графа Оливье, если бы простой солдат Третьен из Реймса не ударил секирой Веслава в спину. Это был предательский удар, который запятнал мою честь. Я бы предпочел погибнуть во славу своего короля, нежели спастись таким бесславным образом. И я в порыве гнева срубил Третьену голову.

– Третьен из Реймса… – повторил король. – Что-то мне это имя говорит. Но вспомнить не могу. Ты не напомнишь мне, граф?

– Три с половиной года назад, в преддверии турнира в Хаммабурге, этот Третьен устроил на дороге ссору с саксом из свиты эделинга Виндукинда. Ваше величество хотели повесить Третьена, но я попросил вас сохранить ему жизнь, потому что этот солдат сопровождал меня в дороге до вашей ставки, и там тоже спас меня, прикрыв со спины, но не в поединке, а в общей схватке. А на следующий день Третьен на турнире простолюдинов дрался с тем самым саксом, с которым затеял ссору на дороге. И тогда вышел победителем. Простите, ваше величество, что я поторопился сам наказать человека за услугу, которую он мне оказал, несмотря на то, что он уже во второй раз спасал мне жизнь. Но моя графская должность вашей милостью является еще и должностью судейской. И я сам приговорил Третьена к смерти. Больше мне сегодня не пришлось обнажать меч. Хотя я вызвал на поединок графа де Брюера, думая, что он со своим полком разобьет вагров. Поединок я предложил провести сразу после боя. Но де Брюер трусливо убежал с поля боя, и поединок не состоялся.

– Значит, ты не водил славянский полк против полка де Брюера? – спросил король.

– Я даже позволить себе такого не мог, ваше величество. И по двум причинам. Первая причина – верность моему государю. Вторая причина – боя, в который можно было бы вести полк, не было. Славянские стрельцы просто расстреляли из луков сначала рыцарскую и остальную конницу до того, как она приблизилась на удар копья, а потом почти полностью уничтожили и пехотный строй. Оставшиеся, видя, что их командир сбежал, побежали тоже. Не отступили, а просто побежали, покрыв себя позором. Уже после бегства де Брюера я, признаюсь, попытался протрубить в рог команду к отступлению. При организованном отступлении потерь было бы меньше. Но убегающих с поля боя остановить бывает невозможно.

– Де Брюер! – позвал король.

От прямого зова граф де Брюер спрятаться не посмел, и выехал вперед.

– Ты слышал, что говорит граф Оливье?