Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. - Страница 84

Славер поднял свой полк почти сразу после визита к князю Здравеню, и отправил воев получать припас на городские лабазы. Приказной человек от посадника Ворошилы отправился туда раньше. И перед выступлением, зная, что при захвате ворот Славена погиб один из его сотников, воевода назначил сотником воя Волынца. Конечно, Волынец был еще молод, тем не менее, показал уже ум зрелого мужа и характер умного командира. Вообще-то назначать Славер имел право только десятников. А сотник, это уже большая должность, и сотников в боевых полках обычно назначает сам князь Войномир. При этом подбирает людей, которых хорошо знает, на которых может положиться. Но Славер взял на себя такую смелость, и проявил инициативу, рассчитывая, что князь, когда воевода расскажет ему о Волынце, поддержит эту кандидатуру. Молодость – это не порок, когда молодой вой умеет ею распорядиться. Тем более, что сама молодость – понятие временное, и проходит быстро.

По времени года темнело рано, но полк Славера выступил из Русы еще засветло, даже до наступления предвечернего сумрака. И естественная вечерняя темнота, постепенно накрывая дорогу, застала воев в пути уже далеко от Русы, но когда ни вои, ни кони их еще не успели устать. И потому полк тем же бодрым маршем продолжал путь до полуночи. И только после полуночи, посмотрев на звездное небо, обещающее приход мороза, Славер объявил привал. Ночевали в бору на достаточно высокой горке рядом с дорогой. Сначала прожгли костры на снегу, потом сгребли уже не горящие, но еще теплые угли, и набросали на них еловые и сосновые ветви. И на этих ветвях ложились спать, постелив понизу лишь запасную лошадиную попону, и этой же попоной укрывшись. Основными попонами накрыли лошадей, чтобы не мерзли. Но боевые лошади давно уже были привычны к таким походам, и за них вои не опасались. Часовых вставляла каждая сотня отдельно со своей стороны. Хотя дорога и шла через спокойные словенские земли, хотя любой неприятель всегда предпочитает летние походы зимним, Славер приказал осторожность все же соблюдать. Как оказалось, сделал он это не напрасно.

Луна начала уже скатываться за дальний лес, и даже скрылась наполовину. До общего подъема оставалось уже не много времени, когда Славера разбудил новоиспеченный сотник Волынец. Разбудил одним касанием пальцев, хотя Славер сквозь сон слышал скрип снега под приближающимися шагами, и готов уже был на эти шаги отреагировать.

– Что? – строго спросил Славер, как настоящий вой, сразу просыпаясь с ясной головой.

– По дороге в нашу сторону обоз гонит. Во всю прыть. Лошадей не жалеют. Охрана приотстала, прикрывает своих. Стреляют куда-то за спину из луков.

– От кого гонят? В кого стреляют?

Волынец головой мотнул, как другой бы плечами пожал.

– Не видно в темноте. Я приказал обоз остановить. Сейчас доложат. Скачет кто-то…

Славер уже сам слышал топот копыт, направленных в их сторону. Подскакал вой сотни Волынца. Полностью в броне, значит, из часовых, не наспех собранный по тревожной команде. Вой выпрыгнул из седла, как вылетел, но удачно и твердо сразу встал на ноги. Так продемонстрировал перед воеводой свою ловкость наездника. И тут же начал докладывать:

– Поговорили с обозниками. Обоз словенский. В поездке уже третий месяц. Возили нашу соль кривичам. Все распродали. С деньгами, стало быть, едут. Охраняют обоз наши варяги. Неподалеку прямо на дороге нарвались на банду хозар, еле пробились, потеряв половину состава охраны. Хозары преследуют. Но почему-то не сразу в погоню пошли. Дали оторваться. Потом все же двинулись. Лошади у них свежие. Догоняют.

– Сколько хозар? – спросил Славер.

– Сначала была сотня. Десятка полтора из них, как говорят, охрана перебила.

– Охраны сколько?

– Два десятка осталось.

– Волынец! Свою сотню в засаду выставляй. Охрану обоза под свою команду возьми. Я вторую сотню вышлю в обход, чтоб сзади ударили.

Волынец вскочил на своего Ветра, стоящего неподалеку с висячим поводом. Лучший конь полка был ко всему прочему и лучше других коней обучен, и с отпущенным поводом с места не трогался и не убегал. Разведчик вскочил на своего коня, и вместе они рванули к своей сотне поперек склона горки, на которой лагерь расположился. Славер хотел проверить Волынца в деле, и потому поручил именно ему устроить засаду. Но сам пожелал посмотреть, как новый сотник будет распоряжаться своими воями.

Когда воевода, не слишком торопясь, но и время попусту не теряя, спустился с горки на склон, откуда хорошо видно было дорогу, проложенную в снегу по берегу быстрой и бурливой речки, лед которой изобиловал полыньями, из-за чего нельзя было прокладывать дорогу по льду, как делают в других местах, увидел, что поперек дороги лежат сани, а в сугробе лежит на боку лошадь со связанными, видимо, ногами. Лошадь билась, силясь встать, но путы не позволяли ей этого. Издали в ночной темноте, даже если учесть, что снег любую, даже самую темную ночь слегка освещает, легко подумать, что лошадь пала, и сани перевернулись. Другие сани словно бы пытались дорогу по сугробам преодолеть, но снежную целину не осилили, и завязли там. Сани и кони были расставлены так ловко, что любая лобовая конная атака разбилась бы о сани, и разделилась на несколько ручьев, а ручьи уходили бы в самые глубокие сугробы, в которых всякая лошадь завязнет. За санями засел десяток стрельцов сотни Волынца, и варяги, охраняющие обоз, тоже вооруженные луками. А сама сотня расположилась сбоку, в бору, чуть ниже воеводы, готовая атаковать сверху. Другая сотня, посланная Славером, уже должна была зайти со стороны, готовая выбраться на дорогу, и атаковать хозар с тыла.