Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. - Страница 8

Сам же князь, любящий в обыденной жизни книжную тишину и уединение, часто размещался в своём городском доме, расположенном стена к стене с палатой боярского сейма, который Бравлин не созывал уже несколько лет, удовлетворяясь помощью и советом только нескольких членов сеймского совета, которым доверял. А уж в опасные военные дни он перебирался в городской дом на постоянное житьё – ближе к дружине, ближе к воям и воеводам, с которыми постоянно приходилось контактировать. Здесь Бравлин становился доступным для всех, кто находил к нему дело, и не только тогда, когда касалось вопросов насущных. Бравлин привык быть в курсе всего, что происходит в княжестве, и потому посетителей у него всегда было много. Но сейчас никто не старался докучать своими бедами и заботами, потому что все понимали тяжёлое положение и самого княжества, и его столицы, и собственные проблемы разрешали собственными же силами. Старгород притих, затаился в молчаливой суровости, не собираясь при этом предоставить врагу безоговорочную возможность решить участь города без активного сопротивления.

Постоянно наводнённый приходящими и уходящими воями дом воеводы Веслава стоял на той же улице совсем неподалёку. Но сам Веслав большую часть времени проводил в доме княжеском, куда к нему и к князю прибывали все вести о передвижении войск франкского короля Карла Великого. И даже каждый рейд отдельных рыцарских отрядов по возможности отслеживался, чтобы знать где и с кем можно встретиться, и чтобы эта встреча не была неприятно-неожиданной. А уж о мародёрах и фуражирах франков Веслав позаботился особо, выставив для этого несколько мобильных дружин, нигде не задерживающихся. И эти дружины уже перебили мелкие группы врага, пренебрёгшие безопасностью ради наживы, и удалившиеся от основных сил.

Сам Карл, как поговаривали, устроил себе ставку в Хаммабурге, где для него специально построили обширный каменный дом, памятуя, что в прошлый приезд в земли саксов, граничащие со славянскими землями, королю пришлось жить за городом в палатке на Песенном холме, потому что подходящего дома, удовлетворяющего королевским запросам, в городе тогда не нашлось. От Хаммабурга до Старгорода восемь часов лёгкого аллюра обычной лошади. Со скоростью лёгкого аллюра могут передвигаться и полки конницы. Если есть необходимость, и есть возможность сменить коня, гонец доскачет за четыре часа. Таким образом Карл и сам находился в безопасном месте, и, в то же время, почти в непосредственной близости от противника.

* * *

Отослав сотника Зарубу к жалтонесу Рунальду, князь Бравлин чувствовал себя неуютно, поскольку последние два года сотник постоянно был при нём и исполнял обязанности секретаря и майордома, не занимая этих должностей. Заруба сам решал, с кем он лично может разобраться, кого следует к Бравлину пропустить, а с кем решить вопрос может он сам или кто-то из воевод. И сейчас, в отсутствие сотника, который по неизвестной причине задержался надолго, все шли напрямую к князю, невзирая на время суток, если их не останавливал воевода Веслав. А забот в это тревожное время было у всех много. Конечно, не столько, сколько у Бравлина, тем не менее, достаточно для того, чтобы не успевать или же не уметь их решить самостоятельно.

Но в этот раз присутствие Зарубы и не потребовалось. Веслав пристроился на скамье у окна в приёмной Бравлина, как князь в последние горячие дни с усмешкой называл свою библиотечную горницу, когда в середине ночи прискакали разведчики во главе с немолодым сотником Беловуком. Бравлин с Веславом вообще не собирались ложиться в эту первую ночь войны, и принимали многих, прибывающих с разных сторон, отдавали множество приказов, и планировали каждый последующий день в зависимости от дней предыдущих и от изменений в поведении франков.

Сам Беловук и докладывал, пряча глаза за неестественно густыми бровями:

– Княже, мы напрасно, кажется, ждём конунга Сигтрюгга… – сотник с трудом выговорил труднопроизносимое для славянина имя княжеского зятя.

– Что-то случилось? – Бравлин встал из-за стола, заваленного бумагами, которые он, в ожидании новых вестей, систематизировал, в соответствии со своими привычками, и приводил в ведомый ему одному и, разве что, сотнику Зарубе, порядок.

– Весь день конунг шёл в сторону Старгорода обычным шляхом, где ходят купцы. Путь там не сложный и быстрый. С ним полторы тысячи дружины. Наперерез ему вышел граф Оливье с пятитысячным войском. Должно быть, разведка франков конунга заметила или, я ещё подумываю, у Карла есть свои люди в Дании, которые ему всё спешно докладывают. Мы отследили передвижение Оливье за всю вторую половину дня. И только после этого поняли направление. Если Сигтрюгг не повернёт спешно назад, Оливье уничтожит всю его дружину…

Бравлин вопросительно, словно совета просил, посмотрел на воеводу Веслава. Тот тоже встал, и со звонким хрустом сжал в кулаке кольчужную рукавицу.

– Гонца к конунгу послали? – озабоченно спросил князь.

Потерять не только княжеского зятя, потерять ещё и полторы тысячи сильных воев, которых этот зять возглавляет – это было бы трагедией для вагров.

– Сразу же, как только поняли, куда граф движется.

– Вернулся? – Бравлин, кажется, уже понял, к чему идёт дело.

– Нет еще. Но конунг сам своего гонца прислал. Нашего смерда посадил на данскую лошадку, и отправил. Только что вот прибыл, – сотник Беловук глянул мрачно. – Сигтрюгг сказал, что он знает даже силы графа Оливье, и с рассветом он атакует франков возле Красного переката, там, где сломан мост через реку, и просил нас подоспеть ему на выручку. Он даст части франков переправиться, и потом только атакует их. Хочет, чтобы мы успели к этому времени, и атаковали тех, кто переправиться не успел. Двумя частями их разбить легче.