Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. - Страница 62

Ставр кивнул, подтверждая слова Годослава, и стал выкладывать, что ему удалось узнать за такое короткое время:

– На службе он был вчера. Сегодня отдыхает. Стражникам не запрещается покидать Дворец Сокола, если они не заняты на службе. У большинства в городе жены и дети. Я не могу с точностью сказать, этот ли человек убил Сташко, поскольку не видел убийцу, и не видел, как все происходило. Я только послал своих людей найти этого стражника в его городском доме. Если он дома, его приведут, и будем с ним разговаривать. Я только попрошу тебя, княже, не допускать до разговора встречи стражника с аббатом Феофаном. Если аббат прибредет, пусть посидит внизу в обнимку со своим реликтарием.

– А где сейчас сам Феофан?

– Должен быть у себя в монастыре. Если там, то, наверное, как всегда, скучает. И ест один за всю несуществующую монашескую братию. По списку, который он послал королю, у него сорок два монаха. В действительности, он сумел заманить к себе только восемь человек, но трое вскоре стены монастыря покинули, и вернулись в наши храмы. Да еще самого Феофана обсмеяли, сказали, что разницы не видят в Вере, значит, и нет причин старое предавать. Карл посылает денежное довольствие монастырю. Чтобы аббат смог прокормить свои сорок монахов. Этих денег Феофану хватает, чтобы набить свое брюха под завязку. За монастырем сейчас тоже мои люди присматривают. На случай, если наш стражник туда побежит прятаться. Тогда его и…

Договорить Ставру не позволил стук в дверь Стучал, видимо, стражник своим тяжелым бердышем, потому что дверь тут же открылась, и, не слишком робея в княжеском Дворце, вошел человек небольшого роста, остролицый и худенький, но в руках у человека не было ничего такого, чем он мог бы постучать в дверь так громко. И вообще громкие звуки были, видимо, с этим человеком несовместимы, поскольку даже скользящих шагов его слышно не было.

– Сфирка… – узнал вошедшего князь-воевода. – Давненько я тебя уже не видел. Заходи.

Сфирка был одним из лучших разведчиков в подчинении Ставра, и ему часто приходилось встречаться с Дражко, и даже несколько раз с самим князем Годославом, которому необходимо было докладывать самые срочные и важные вести, когда во дворце не было ни Ставра, ни Дражко. А такое случалось не редко.

– Узнал что-то? – спросил Годослав.

– Сфирка без вестей не является, княже, – сказал волхв. – Говори, Сфирка…

– Мы не застали Тихорада дома. Но Годион, а он никогда и ничего не стесняется, начал дома у него искать, и вещи перерывать, и нашел спрятанный под корзину с тряпьем кафтан с окровавленным рукавом. Кровь свежая. Годион кафтан захватил с собой.

– А что домашние? Жена Тихорада… Разрешила искать? – поинтересовался князь-воевода.

– Как же. Женщины Рарога не робкого племени. Попыталась криком наших людей запугать. Хотела соседей позвать. Но Далимил-плеточник своим бичом один раз ее пониже спины огрел, сразу замолчала. А тут и кафтан нашелся. После этого женщина испугалась, что ее в сообщничестве убийце обвинять, и уткнулась.

– И что дальше? – спросил князь-воевода.

– А потом нам сказали, что Тихорад в монастырь заходил.

– Надеюсь, Далимил не бил аббата пониже спины? – спросил Годослав. – Король простил Ставру удар посохом по лбу Феофана, но тогда Феофан был простым пьяницей-монахом. Сейчас у него иное положение. Карл может обидеться.

– Далимил не постеснялся бы. Но он не успел, княже. Нам сообщили, что раньше, чем мы смогли все ворота монастыря взять под контроль, Тихорад покинул монастырь верхом, а потом и из города выехал. И сразу погнал лошадь в сторону переправы в княжестве вагров. За ним, конечно, погнались. Но я сомневаюсь, что догонят. Если только лошадь Тихорада ногу не сломает. Я так думаю, что этот стражник подслушал важный разговор, и по требованию аббата Феофана поскакал докладывать Карлу.

Годослав нахмурился, и посмотрел на тысяцкого князя Куденю, проверяя его реакцию на сообщение разведчика. Тот голову опустил, понимая, что случай этот в состоянии отобрать у него успех в переговорах, потому что жестко против воли Карла, отстаивая частично свои интересы, но больше интересы не всегда дружественных соседей, Годослав выступить еще не готов. Он готов только на небольшие шажки, похожие на недоразумения, которые возможно устранить простым разговором между государем франков и князем бодричей или даже встречей послов. Об этом еще сам князь Бравлин своему послу накануне говорил.

– Из всего сказанного можно сделать вывод, – серьезно и почти торжественно сказал князь-воевода Дражко, – что аббат Феофан послан к нам в княжество не только в качестве проповедника христианства, но и в качестве шпиона. И при этом развращает наших соплеменников, втягивая их в свои делишки.

– Все обстоит именно так, – согласился Годослав. – Я знаю, что он еженедельно отсылает донесения Карлу, и раз в месяц королевскому дядюшке месье Бернару. У Карла и у Бернара у каждого собственная разведка, хотя разведчики у них часто одни и те же. Я вот только сомневаюсь, что донесения к одному повторяют донесения к другому. Аббат человек достаточно хитрый, и понимает кто и что хочет от него услышать. И именно это сообщает. При этом мне достаточно трудно изгнать Феофана из княжества. По крайней мере, раньше было сложно, хотя сейчас, если личность убийцы подтвердится, это можно будет сделать легче. И я надеюсь, что Ставр поможет мне в этом. Необходимо будет собрать абсолютно доказательные факты, чтобы представить их королю. А с Феофаном мы разберемся сами. Но это вопрос не столь отдаленного, однако, будущего. А сейчас нам предстоит решить вопрос более насущный. Не зря же к нам пожаловал князь Куденя. Сфирка, ты свободен, продолжай порученное тебе дело.